Вся атмосфера и все цветовое решение в кадре должны подводить к актеру

Фото: кинокомпания «Русское»
14 ноября, на телеканале «Россия 1» стартовал шестнадцатисерийный исторический детектив кинокомпании «Русское» по сценарию Олега Маловичко «Черная кошка». Режиссер картины Антон Сиверс («Вербное воскресенье», «Качели»), ее оператор Илья Демин («Пепел», «Достоевский») и художник-постановщик Алим Матвейчук («Тихий Дон», «Крик совы) рассказали, как проходила работа над проектом.

Олег Маловичко («Метод», «Ладога») написал сценарий про самую знаменитую и жестокую банду послевоенной Москвы — «Черная кошка». Как известно, банд с таким названием орудовало по всей стране много. Но самая неуловимая и кровавая состояла не из матерых уголовников, а из молодых передовиков производства Красногорского оборонного завода. Их портреты висели на Доске почета, в выходные они играли в футбол, ходили на танцы и в библиотеки. Они все время были у всех перед глазами. Поэтому так долго никто не мог даже подумать, что эти спортсмены-комсомольцы-ударники и есть те самые налетчики, которых боится вся Москва.

Главарь банды Иван Митин (в фильме Иван Мишин) перед самым арестом был представлен к ордену Трудового Красного Знамени. Прототипом главного героя Виктора Каратова стал знаменитый сыщик УГРО Владимир Арапов. Именно он в 50-х годах арестовал банду «Черная кошка», на счету которой было 11 убийств и 28 ограблений, а позднее стал начальником «убойного» отдела МУРа. Роль Каратова в фильме играет Игорь Петренко («Рожденная звездой», «Шерлок Холмс»). На роль Мишина был выбран Гела Месхи («Выстрел», «Сын отца народов»). Сценарий основан на реальных событиях, но в нем есть и художественный вымысел. В жизни не было любовного треугольника между следователем, бандитом и красивой девушкой. А в фильме «Черная кошка» они оба влюблены в библиотекаршу Таю, которую сыграла Мария Андреева («Истребители. Последний бой», «Духless 2»). Роль начальника Каратова исполнил Константин Лавроненко («Клим», «Ликвидация»), его жену играет Екатерина Гусева («Тальянка», «Бригада»).
Режиссер Антон Сиверс: «Наша история о том, как отличные парни стали нелюдями»
«Для меня главное на площадке всегда — актер. Сказывается мое первое образование — актерское, театральное. Я люблю копаться в психологии персонажа и разбирать ее с актером. Когда мы готовились к «Черной кошке», смотрели вместе с актерами советские фильмы тех лет — «Дом, в котором я живу», «Верные друзья», «Весна», «Весна на заречной улице». Много обсуждали то время, размышляли над отношениями друзей, которые из нормальных парней превратились в бандитов, и о том, почему так произошло.
Сценарий Олега Маловичко очень хороший: там лишнего ничего нет — что мы называем сериальным в плохом смысле. Нам с этим повезло — ничего не надо было переделывать и додумывать.
Когда меня спрашивают, похож ли наш фильм на «Место встречи изменить нельзя», я говорю, что мы скорее ориентировались на «Однажды в Америке». Наша история — о ребятах, о том, как они стали бандитами — один раз преступили нравственные принципы, второй, и пошло-покатилось. Как человек себе прощает одно, второе, третье, и не может уже остановиться. Мы идем параллельно с теми, кто совершает преступления. И заглядываем в их жизни и в их души — мы видим, как происходит их деградация. Но, конечно, все равно будут сравнивать Каратова и Шарапова, Шеина и Жеглова. И я решил спутать карты и взять совсем непохожих на Конкина и Высоцкого актеров, хотя рассматривались и близкие им варианты. И их персонажи совсем другие. Они разные между собой и сильно отличаются от героев Говорухина. Шеин у нас и вовсе противоположность Жеглова — он интеллектуал, гурман, театрал. Его сыграл Константин Лавроненко.
Игорь Петренко меня поразил тем, что он сделал, первый раз войдя в кабинет милиции, где должен работать его персонаж. Я сидел там в уголочке, пока ставили свет. И меня, в общем, не очень было заметно за приборами. Я листал сценарий и украдкой за ним наблюдал. Он сел за стол, один ящик открыл, другой, что-то из первого во второй переложил. Обживал свое место. Хотя в кадре ему эти ящики были совершенно не нужны. Потом встал, осмотрелся, увидел графин с водой, полил цветок. Его степень погружения в персонажа поразительна — для него все должно быть правдиво. И ему важно, чтобы в ящике стола лежали бумаги, нужные его герою, а не вчерашние газеты. Игорь — удивительный актер: может играть одну и ту же сцену совершенно по-разному. И видно — не он ее конструирует в голове, а его ведет куда-то.

Фото: кинокомпания «Русское»
Еще нам очень повезло, что Гела Месхи профессионально занимался футболом. А наши ребята много в фильме играют. Он нас консультировал и сам в кадре все хорошо делал, мог повторить несколько дублей подряд. Гол забивал через голову ногой очень красиво. Причем, играли они мячом из того времени — набивных, надувных тогда не было.
Что касается изобразительного ряда, то тут — при нынешних темпах производства — художник-постановщик Алим Иванович Матвейчук нас просто спасал своим знанием эпохи. Когда входишь в его интерьер, тут же оказываешься в другом времени, и эта атмосфера моментально начинает питать всех — и меня, и оператора, и актеров. Допустим, мы что-то отрепетировали в вагончике, и пришли показать оператору сцену — он понял и начинает готовить свет. А мы в это время шли в декорацию, чтобы просто походить там ногами. Такие минутки мы всегда старались использовать для погружения в атмосферу. Так же — и на натурных площадках. Скажем, снимали, на ВДНХ — у нас там верблюды ходили, вывески выставок из того времени разместили, шахматный турнир на воздухе устроили — наши герои играют в шахматы и там у них явка».

Оператор Илья Дёмин: «В „Черной кошке“ у нас много однокадровых сцен»
«Если говорить про цвета «Черной кошки», она металлическая, заводская, темная и зеленоватая. Картина будет с глубоким темным бархатом в тенях, немного мрачноватая, там много ночных сцен — темные коммуналки, маленькие точечки электрических лампочек. 46-й год — свет уже есть, но все экономят, поэтому свет тусклый.
Для меня нет разделения на плохих и хороших героев. И это принципиально. В общем, они все хорошие, ситуация их сделала плохими, так жизнь повернулась. Поэтому акцентированно расставлять цвет и свет на тех, кто стал бандитами, я не стал. Все веселые, жизнерадостные, молодые. Они в армию не успели пойти, давали план на заводе, чтобы страна победила. И после победы вдруг начали убивать людей. Это страшно.
Я не стал играть в ретро — снимать под старые фотографии и фильмы. Когда-то я пытался воссоздавать эпоху. И выяснилось, что зритель этого не понимает, не чувствует. Я снимал картину «Пять невест» — для проката и телевариант. Мы с режиссером Кареном Оганесяном решили, раз картина про 45-й год, у нас не будет рельсов, панорамы, кранов, ручных камер. Только штатив, как в те годы, когда камера была тяжелой. И еще это был мой первый опыт на цифровой камере RED One, и мне было интересно, как получилось. Я у коллег спрашивал: как вам, что на штативах все снято? Все так удивлялись — даже профессионалы не заметили. И я понял, что сильно углубляться в ретро-изображение по цвету, в ретро-кадры по свету, будет не очень правильно. Если снимать фильмы, как было принято в 60-е, 70-е, надо делать средний план, подолгу молчать, думать в кадре. А у нас скорость сейчас — интернет, восприятие — нужно быстрее, быстрее, быстрее. Если не меняется каждые четыре секунды изображение, уже скучно, уже пошел к холодильнику, достал банку пива и пельмени, уже ешь. Уже неинтересно. Поэтому я считаю, что нужно снимать красиво и современно. Скажем, уже небольшое движение камеры в кадре зрителю подсказывает: смотри, смотри, вот что-то будет, вот что-то изменится.
В «Черной кошке» у нас много однокадровых сцен. Когда я снимал «Пепел», Сергей Астахов для меня в Петербурге сделал небольшой интерьерный кран, который он назвал «Дема-кран» — по моей фамилии. В «Черной кошке» я часто им пользовался. Он позволяет двигаться от руки с чашкой через ухо персонажа и дальше - на общий план, подъехать к двери, если надо — выехать из сейфа. Он очень мобильный. Вариант стедикама, но очень стабильный — не прыгает, не бегает, не качается. Он ровно-ровно движется. В кадре, где герой надевает тапочки, мы начинаем с них, встаем через постель, переезжаем через стол, подплываем к телефону, с ним герой подходит к окну, садится вниз к батарее и с кем-то ругается. Очень удобно — и режиссеру, и актеру. Разные крупности, а герой находится в одной температуре актерской. Ему не нужно каждый раз себя настраивать, нагревать для среднего, для общего, для крупного планов. Он делает один дубль — очень хорошо и ровно.

Фото Ильи Дёмина
С натурными съемками было сложнее. Мы с художником нашли в Москве буквально три улицы, которые можно снимать. Одна — на Таганке, которая выходит на высотку, на Котельническую набережную. После войны как раз те высотки строились. Мы их снимали, а потом компьютерные графики их разрушали, превращая в стройку. В кадре у нас и сварка работала, и стояли строительные краны. Но в общем, работать в Москве очень тяжело. Чтобы снять в обычном подъезде, нужно разрешение ФСО, мэрии, жэка и чтобы были не против жильцы дома. Можно с ума сойти, пока все это получишь. И потом милиция разрешает снимать только с привлечением охранного предприятия, но его сотрудники только стоят и смотрят, но не имеют права никого задерживать.
Больше всего мы снимали в Калуге — возле небольших двухэтажных домиков. Там все довольно просто. Правда, местные жители уже разбалованы киношным вниманием и даже огрызались на нас. Там есть несколько улиц, похожих на старые московские. Алим Иванович посыпал песком асфальт, делал деревянные помосты, перекрашивал стены, шифер перекладывал на крышах — застилал их деревом. В общем, Калугу не узнать.

У нас есть красивый кадр, где наши герои сидят на крыше, к ним плавненько подъезжает Дема-кран, и начинается панорама по всей Москве, снег идет замечательный. Я показываю друзьям на телефоне. Они: «Ух ты, а где вы это нашли, ну-ка дайте адрес». Я, смеясь, рассказываю, что Алим Иванович поставил крышу в метре от земли, туда посадили героев, пустили снег, повесили хромакей, а все остальное дорисовали. Очень красиво получилось. И я доволен качеством компьютерной графики.
Мы приняли решение снимать все автомобильные проезды с фоном на хромакее. В машинах много действия происходит. Снимать на платформе физически невозможно. Мы один раз организовали съемку на платформе в Москве, но это такие ограничения — 600 метров в одну сторону, разворот, от троллейбусов не убережешься, скорую помощь не остановить. Коля Горяев, замечательный питерский компьютерщик, очень качественно и дотошно все сделал. Это были отдельные смены — массовку одевали, улицы Калуги декорировали, чтобы потом с них печатать фон, бегущий за окном машины».

Художник-постановщик Алим Матвейчук: «Вся атмосфера и все цветовое решение в кадре должны подводить к актеру»
«Я старался ориентироваться на исторический материал, на фотографии, на документальные фильмы, на книги — по быту, по привычкам, по архитектуре, одежде того времени, по тому, как себя ведут. «Новости дня» были замечательные. У меня своя домашняя видеотека, свой фонд, который я накопил за столько лет работы в кино — и фото, и мои записи.
Я, конечно же, смотрел места, где это происходило. Но, как правило, сложно, чтобы совпало. Город растет и меняется. Сейчас в Москве трудно найти улицу, которая бы была похожа на послевоенную. Пришлось воссоздавать — что-то достраивать, чтобы было внешне более-менее похоже на те места, которые мы видели на исторических фотографиях — где совершались налеты «Черной кошки».
Так что снимали в Калуге и окрестностях. В Москве — немного. Несколько проездов было по Таганке — выбирали кусочки. Остальное доделывали, маскировали, стены ставили свои, подъезды. Целые декорационные блоки доставляли из Калуги, где мы организовали художественный цех. Привозили оттуда и монтировали день в день перед съемками. И потом сразу все снимали и увозили.

Фото: кинокомпания «Русское»
Мы много объездили, прежде чем остановились на Калуге. И в Петербурге смотрели, и в Выборге, но Калуга идеально совпала и по натуре, и по логистике, и по характеру своей архитектуры.
На мой взгляд, не имеет значения, телевизионный ли фильм или картина, зрителю все равно, где он увидит неправду, которая его отторгнет. И что бы актеры ни делали, какими бы замечательными они ни были, если снято на фальшивом фоне и атмосфера не создана, веры этому нет.

Фото: кинокомпания «Русское»
Павильоны строили под Калугой в районе Полотняного завода — есть такой замечательный поселок. Там мы нашли в состоянии ремонта исторический особняк и в этих помещениях строили свои декорации и создавали объекты. 320 или даже чуть больше у нас там оказалось объектов. Калуг-фильм целый получился. Там были и библиотеки, и танцзалы, и столовые, и рестораны, и квартиры героев, и кабинеты на Петровке, и камеры тюремные, и следственные кабинеты. И Гознак свой построили.

Фото: кинокомпания «Русское»
Что касается цветового решения. Не понимаю, как под старую фотографию делать или, как в каком-то другом фильме, я этого не приемлю. Каждая тема диктует свои условия и колористическое решение. Цвет может быть очень активным раздражителем для зрителя, он может отвлекать от героя, поэтому надо где-то смикшировать акценты, чтобы был виден актер говорящий и действующий в кадре. Вся атмосфера в кадре, все цветовое решение в кадре должно подводить к актеру. Наш акцент — это актер, он должен главенствующим быть, а не задуманная схема: давайте тут сделаем под китайское кино, здесь под французское и так далее. Это технарство какое-то, совершенно не имеющее отношение к искусству, я думаю так.
И как бы ты удачно не придумал какую-то декорацию, но ты должен наступить на горло собственной песни и какие-то вещи убрать, чтобы они не мешали актеру».

Текст: Елена Ардабацкая

Источник