Том Хэнкс & Стивен Спилберг Интервью
28.12.2015 08:38
Новости Кино
Ради них канцлер Германии Ангела Меркель два часа мерзла на мосту. Так кинолегенды и рождаются.
Что общего у режиссера Спилберга и актера Хэнкса? Шесть «Оскаров» на двоих — это как минимум. Весомый, на 370 так строчек в базе IMDb, вклад в мировой кинематограф. А еще эти двое — давние приятели, и за плечами у них культовая лента «Спасти рядового Райана», трогательный «Терминал», ироничный «Поймай меня, если сможешь», сериалы о Второй мировой «Братья по оружию» и «Тихий океан».
На подходе новая совместная работа — «Шпионский мост» об адвокате Джеймсе Доноване (в российском прокате с 3 декабря). ЦРУ поручило ему невыполнимую миссию: договориться об освобождении американского пилота самолета-разведчика U-2, сбитого в СССР во времена холодной войны.
За пять дней до премьеры картины на Нью-Йоркском кинофестивале с друзьями встретилась спецкор Interview Жанна Присяжная. Стивен и Том цитировали Хрущева, вспоминали детские страхи, бомбоубежища и черепаху Берта. Вышла веселая и познавательная лекция по истории отношений между Россией и Америкой. От очевидцев.
СТИВЕН: Том, угадай, кто был первым, кому я позвонил, прочитав черновик «Шпионского моста»?
ТОМ (смеется): Спасибо, дружище, я в тебе никогда не сомневался. Ты еще тогда какую-то сценарную интригу затеял?..
СТИВЕН: Да, я решил подключить к работе братьев Коэн. Они докрутили сюжет, героев, «дошутили» диалоги и вернулись ко мне c, пожалуй, лучшим переработанным сценарием из всех, что я видел.
ТОМ: Его ты мне и прислал?
СТИВЕН: Именно. А началось все с молодого драматурга Мэтта Чармана. Он рассказал мне одну историю про обмен шпионами в 1960-х годах. В ней был замешан наш пилот Фрэнсис Гэри Пауэрс, который совершал разведывательный полет с целью заснять советский ракетный комплекс, но был сбит русскими. Впрочем, обо всем этом и по ТВ много говорили.
ТОМ: Но ведь тогда, в 1960-м, Эйзенхауэр соврал?
СТИВЕН: В общем, да. Президент заявил, что пилот заблудился, выполняя задание метеослужб. Но настоящим открытием для меня стало дело юриста Джеймса Донована (персонаж Хэнкса в «Шпионском мосте». — Interview). Американская ассоциация адвокатов назначила его защищать в суде советского разведчика Рудольфа Абеля. А потом Джеймсу поручили договориться об обмене шпионами с участием трех сторон: СССР, ГДР, США. Меня это зацепило.
ТОМ: Я тоже сразу проглотил наживку. Еще мне попалось видео, где Донован говорит, что нельзя обвинить Абеля в госизмене. Только американец может совершить измену США. Но Абель — вообще шпион. Он делал свою работу, так же как наши шпионы в Союзе делают свою.
СТИВЕН: Вообще, какое же это страшное время — холодная война. Я тогда был подростком и искренне верил, что СССР будет нас бомбить. А мы — их. И наступит конец света.
ТОМ: Казалось, это лишь вопрос времени. В журнале Look печатали статьи о гражданской обороне, о радиусе бомбовых ударов. У меня в детстве даже был план на случай третьей мировой. А у тебя?
СТИВЕН: В разгар Карибского кризиса я наполнял водой все, что мог: ванную, раковины, бассейн на заднем дворе. Я был уверен, что когда наступит ядерная война, отключат водоснабжение. В нашем районе многие строили бомбоубежища. У моего друга оно было, мы там играли. Да и родители часто использовали их не по назначению — хранили газеты, велосипеды. (Оба смеются.)
ТОМ: А мультфильм про черепаху Берта помнишь?
СТИВЕН: Еще бы!
ТОМ: Его же сняли по заказу Федерального правительства. Черепаха учила детей эвакуации во время ядерного взрыва. Увидев белую вспышку, она пряталась в панцирь. Ужас какой! И смех, и слезы.
СТИВЕН: Я как-то спросил у папы, что значит эта самая «белая вспышка». И он спокойно так ответил: «Говорят, СССР собирается атаковать военные объекты в Тусоне». В его окрестностях вроде бы находились пусковые установки МБР (межконтинентальные баллистические ракеты. — Interview).
ТОМ: Серьезно?
СТИВЕН: Да. Мы жили в Финиксе. Если бы водородную бомбу в 50 мегатонн сбросили на Тусон, ударная волна до нас не дошла бы, но мы бы погибли от радиации. Отец нагнетал обстановку: «О, это ужасная смерть: у тебя выпадут волосы, заболит живот, оплавится кожа. И месяца не пройдет, как мы все умрем». Так я и жил в состоянии панического страха. Пока Хрущев не отозвал ракеты с территории Кубы.
ТОМ: Помнишь еще, как Хрущев сказал: «Мы вас закопаем»? А как ботинком по трибуне стучал? (Стучит по столу.) Он, конечно, имел в виду экономику и технологии. Но я-то в детстве думал, что он собирается бросить нас всех в огромную яму, пригнать экскаваторы и похоронить заживо.
СТИВЕН: На самом деле мой отец не верил, что будет война. Говорил всю дорогу: «Не бойся русских. Ты сам почти русский — бабушка и дедушка родились на Украине». Но я не мог успокоиться: «Пап, нас арестует ФБР, потому что ты болтаешь с русскими по радиопередатчику».
Папа инженер, он тогда увлекался любительским радио, и у нас на заднем дворе была антенна. Но в ответ на мои тревоги он только смеялся: «Кто будет подслушивать разговоры с твоими кузенами?»
ТОМ: И правда смешно. Если не знать контекста.
СТИВЕН: Ага. Папе 98 лет, но он и сейчас помнит русский язык. (В разговор вмешивается спецкор Interview.)
ЖАННА: Стивен, а вы?
СТИВЕН: Я знаю слово «Да-а». С остальными сложнее. (Смеются.)
ЖАННА: Но давайте вернемся к фильму. Вы правда выстроили Берлинскую стену для съемок?
СТИВЕН: Да, черт возьми! Даже не верится, что она существовала.
ТОМ: Не говори. В 1984-м я презентовал фильм «Всплеск» в Гамбурге. И нам дали четкое указание — не упоминать Стену в общении с прессой. Да никому бы и в голову не пришло — мы привезли диснеевское кино о русалке! А потом я все же доехал до Стены. Признаюсь, ничего страшнее в жизни не видел. Бетонный забор, сторожевые башни, какая-то полоса смерти из препятствий.
ЖАННА: Кроме знаменитой Стены в фильме фигурирует реальный шпионский мост Глинике, куда к вам на съемки даже Ангела Меркель приехала. Долго она наблюдала за процессом?
СТИВЕН: Пару часов.
ТОМ: И был жуткий мороз! Брр.
СТИВЕН: Да, мы все были в туристических парках North Face, толстовках, шарфах, а она пришла в такой легкой курточке и, похоже, совсем не мерзла.
ТОМ: Кто-то из съемочной группы осмелился ее спросить, где она была во время падения Стены. Меркель ответила: «Возвращалась из сауны». Только представьте: идет такая Ангела преспокойно из бани, а прохожие ей: «Эй, ты уже слышала? Стены больше нет!» (Смеются.)
СТИВЕН: Том, не зря все же мы лучшие друзья. Даже любовь к истории у нас одна на двоих.
ТОМ: Еще нам обоим важно докопаться до истины. Если я нахожу что-то интересное, сразу шлю тебе мейл с темой «Ты не поверишь!». И получаю в ответ что-то не менее убойное. Так и живем.
ЖАННА: Пока мы тут с вами записываем интервью, Владимир Путин произносит речь в ООН. Как вы смотрите на сегодняшнюю ситуацию между США и Россией?
СТИВЕН: Отношения подморожены, но это еще не холодная война. В 1960-е активно ходила безумная аббревиатура ВГУ — взаимно гарантированное уничтожение. С тех пор мир сильно изменился. Однако я все равно повторяю своим детям, насколько важно знать не только американскую, но и мировую историю. Мы не сможем идти вперед, пока не научимся оглядываться назад. И делать работу над ошибками.
Что общего у режиссера Спилберга и актера Хэнкса? Шесть «Оскаров» на двоих — это как минимум. Весомый, на 370 так строчек в базе IMDb, вклад в мировой кинематограф. А еще эти двое — давние приятели, и за плечами у них культовая лента «Спасти рядового Райана», трогательный «Терминал», ироничный «Поймай меня, если сможешь», сериалы о Второй мировой «Братья по оружию» и «Тихий океан».
На подходе новая совместная работа — «Шпионский мост» об адвокате Джеймсе Доноване (в российском прокате с 3 декабря). ЦРУ поручило ему невыполнимую миссию: договориться об освобождении американского пилота самолета-разведчика U-2, сбитого в СССР во времена холодной войны.
За пять дней до премьеры картины на Нью-Йоркском кинофестивале с друзьями встретилась спецкор Interview Жанна Присяжная. Стивен и Том цитировали Хрущева, вспоминали детские страхи, бомбоубежища и черепаху Берта. Вышла веселая и познавательная лекция по истории отношений между Россией и Америкой. От очевидцев.
СТИВЕН: Том, угадай, кто был первым, кому я позвонил, прочитав черновик «Шпионского моста»?
ТОМ (смеется): Спасибо, дружище, я в тебе никогда не сомневался. Ты еще тогда какую-то сценарную интригу затеял?..
СТИВЕН: Да, я решил подключить к работе братьев Коэн. Они докрутили сюжет, героев, «дошутили» диалоги и вернулись ко мне c, пожалуй, лучшим переработанным сценарием из всех, что я видел.
ТОМ: Его ты мне и прислал?
СТИВЕН: Именно. А началось все с молодого драматурга Мэтта Чармана. Он рассказал мне одну историю про обмен шпионами в 1960-х годах. В ней был замешан наш пилот Фрэнсис Гэри Пауэрс, который совершал разведывательный полет с целью заснять советский ракетный комплекс, но был сбит русскими. Впрочем, обо всем этом и по ТВ много говорили.
ТОМ: Но ведь тогда, в 1960-м, Эйзенхауэр соврал?
СТИВЕН: В общем, да. Президент заявил, что пилот заблудился, выполняя задание метеослужб. Но настоящим открытием для меня стало дело юриста Джеймса Донована (персонаж Хэнкса в «Шпионском мосте». — Interview). Американская ассоциация адвокатов назначила его защищать в суде советского разведчика Рудольфа Абеля. А потом Джеймсу поручили договориться об обмене шпионами с участием трех сторон: СССР, ГДР, США. Меня это зацепило.
ТОМ: Я тоже сразу проглотил наживку. Еще мне попалось видео, где Донован говорит, что нельзя обвинить Абеля в госизмене. Только американец может совершить измену США. Но Абель — вообще шпион. Он делал свою работу, так же как наши шпионы в Союзе делают свою.
СТИВЕН: Вообще, какое же это страшное время — холодная война. Я тогда был подростком и искренне верил, что СССР будет нас бомбить. А мы — их. И наступит конец света.
ТОМ: Казалось, это лишь вопрос времени. В журнале Look печатали статьи о гражданской обороне, о радиусе бомбовых ударов. У меня в детстве даже был план на случай третьей мировой. А у тебя?
СТИВЕН: В разгар Карибского кризиса я наполнял водой все, что мог: ванную, раковины, бассейн на заднем дворе. Я был уверен, что когда наступит ядерная война, отключат водоснабжение. В нашем районе многие строили бомбоубежища. У моего друга оно было, мы там играли. Да и родители часто использовали их не по назначению — хранили газеты, велосипеды. (Оба смеются.)
ТОМ: А мультфильм про черепаху Берта помнишь?
СТИВЕН: Еще бы!
ТОМ: Его же сняли по заказу Федерального правительства. Черепаха учила детей эвакуации во время ядерного взрыва. Увидев белую вспышку, она пряталась в панцирь. Ужас какой! И смех, и слезы.
СТИВЕН: Я как-то спросил у папы, что значит эта самая «белая вспышка». И он спокойно так ответил: «Говорят, СССР собирается атаковать военные объекты в Тусоне». В его окрестностях вроде бы находились пусковые установки МБР (межконтинентальные баллистические ракеты. — Interview).
ТОМ: Серьезно?
СТИВЕН: Да. Мы жили в Финиксе. Если бы водородную бомбу в 50 мегатонн сбросили на Тусон, ударная волна до нас не дошла бы, но мы бы погибли от радиации. Отец нагнетал обстановку: «О, это ужасная смерть: у тебя выпадут волосы, заболит живот, оплавится кожа. И месяца не пройдет, как мы все умрем». Так я и жил в состоянии панического страха. Пока Хрущев не отозвал ракеты с территории Кубы.
ТОМ: Помнишь еще, как Хрущев сказал: «Мы вас закопаем»? А как ботинком по трибуне стучал? (Стучит по столу.) Он, конечно, имел в виду экономику и технологии. Но я-то в детстве думал, что он собирается бросить нас всех в огромную яму, пригнать экскаваторы и похоронить заживо.
СТИВЕН: На самом деле мой отец не верил, что будет война. Говорил всю дорогу: «Не бойся русских. Ты сам почти русский — бабушка и дедушка родились на Украине». Но я не мог успокоиться: «Пап, нас арестует ФБР, потому что ты болтаешь с русскими по радиопередатчику».
Папа инженер, он тогда увлекался любительским радио, и у нас на заднем дворе была антенна. Но в ответ на мои тревоги он только смеялся: «Кто будет подслушивать разговоры с твоими кузенами?»
ТОМ: И правда смешно. Если не знать контекста.
СТИВЕН: Ага. Папе 98 лет, но он и сейчас помнит русский язык. (В разговор вмешивается спецкор Interview.)
ЖАННА: Стивен, а вы?
СТИВЕН: Я знаю слово «Да-а». С остальными сложнее. (Смеются.)
ЖАННА: Но давайте вернемся к фильму. Вы правда выстроили Берлинскую стену для съемок?
СТИВЕН: Да, черт возьми! Даже не верится, что она существовала.
ТОМ: Не говори. В 1984-м я презентовал фильм «Всплеск» в Гамбурге. И нам дали четкое указание — не упоминать Стену в общении с прессой. Да никому бы и в голову не пришло — мы привезли диснеевское кино о русалке! А потом я все же доехал до Стены. Признаюсь, ничего страшнее в жизни не видел. Бетонный забор, сторожевые башни, какая-то полоса смерти из препятствий.
ЖАННА: Кроме знаменитой Стены в фильме фигурирует реальный шпионский мост Глинике, куда к вам на съемки даже Ангела Меркель приехала. Долго она наблюдала за процессом?
СТИВЕН: Пару часов.
ТОМ: И был жуткий мороз! Брр.
СТИВЕН: Да, мы все были в туристических парках North Face, толстовках, шарфах, а она пришла в такой легкой курточке и, похоже, совсем не мерзла.
ТОМ: Кто-то из съемочной группы осмелился ее спросить, где она была во время падения Стены. Меркель ответила: «Возвращалась из сауны». Только представьте: идет такая Ангела преспокойно из бани, а прохожие ей: «Эй, ты уже слышала? Стены больше нет!» (Смеются.)
СТИВЕН: Том, не зря все же мы лучшие друзья. Даже любовь к истории у нас одна на двоих.
ТОМ: Еще нам обоим важно докопаться до истины. Если я нахожу что-то интересное, сразу шлю тебе мейл с темой «Ты не поверишь!». И получаю в ответ что-то не менее убойное. Так и живем.
ЖАННА: Пока мы тут с вами записываем интервью, Владимир Путин произносит речь в ООН. Как вы смотрите на сегодняшнюю ситуацию между США и Россией?
СТИВЕН: Отношения подморожены, но это еще не холодная война. В 1960-е активно ходила безумная аббревиатура ВГУ — взаимно гарантированное уничтожение. С тех пор мир сильно изменился. Однако я все равно повторяю своим детям, насколько важно знать не только американскую, но и мировую историю. Мы не сможем идти вперед, пока не научимся оглядываться назад. И делать работу над ошибками.
