Мы делили апельсин
02.05.2015 17:59
ИСТОРИИ КОТОРЫЕ ПРИШЛИ.
[IMG ID=1607]
О российском кино говорят так много, что может показаться, будто оно по-прежнему остается важнейшим из искусств.
Хотя умами 95% населения страны владеет телевидение, деньги, выделяемые на финансирование кино, обсуждение прокатных успехов и провалов — тема неизменно животрепещущая. В СССР кино было прибыльной индустрией: за государственный счет снимались фильмы, строились кинотеатры, готовили кадры.
Случилась Перестройка, а с ней и рухнула индустрия: за 25 лет кинотеатры и студии стали частными, только актеров и режиссеров по-прежнему обучают в государственных ВУЗах. Государство ищет возможности зарабатывать на доходном развлечении — касса российских кинотеатров в 2014 году составила 46,2 миллиарда рублей, а доля российского кино в суммарных сборах — 17,21%, но продюсеры протягивают руку государству лишь для того, чтобы попросить еще денег на съемки фильмов.
На днях в Фонде Кино состоялась защита «независимых» студий, которые желают получить дополнительное финансирование своих проектов. Фонд – не Министерство культуры, тут не требуют от кино социальной значимости и не предлагают тем, которые будут поддерживаться (хотя все, кто представлял патриотическое кино или тему Крыма, неизменно выходили на сцену с «георгиевской» ленточкой на лацкане, на всякий случай). За день экспертам Фонда было представлено 50 проектов. У каждого продюсера было 4 минуты, чтобы рассказать о том, на какое кино планируется снимать, сколько оно соберет зрителей, сколько потратят на рекламу и какой будет касса от проката.
Проекты встречались разные — одни продюсеры на голубом глазу утверждали, что фильм про байкеров с участием голливудской звезды способен собрать 4,5 миллиона зрителей (для сравнения, «Форсаж 7» в России посмотрело 5,8 миллионов человек), иным не давали покоя лавры «Сибирского цирюльника» —700 миллионов рублей потребовалось Алексею Учителю, чтобы снять драму о любовнице Николая II балерине Матильде Кшесинской.
Прежде, чем проект одобрят для питчинга, он проходит стадию сценарной заявки. Но питчинг — это шоу, на котором есть возможность представить комиссии проект таким, каким его видят авторы. Для решения этой задачи есть три возможности: можно показать концепты и иные наработки; продемонстрировать отснятые для фильма материалы (если проект уже получал финансирование и запустился, не дожидаясь госдотаций); или же эффектно пустить пыль в глаза, смонтировав из голливудских блокбастеров ролик, который продемонстрирует, как круто будет выглядеть кино, которое на этот момент существует только на бумаге — выглядит впечатляюще, но экспертов на мякине не проведешь. Деньги хоть и не свои, но за результат отчитываться придется.
Как и Министерство культуры, Фонд Кино, получает деньги из государственной казны. Разница заключается лишь в том, что МинКульт выделяет средства на социально значимые проекты и «авторское» кино (на кинопроизводство в 2015 году выделено 1,8 миллиардов рублей), а Фонд Кино, распределяет около 3 миллиардов на кино, преимущественно, ориентированное на массовую аудиторию, которое способно вернуть часть выделенных средств в Фонд.
Причем, объем выделяемых средств на поддержку кино, никак не зависит от того, сколько это российское кино в прокате собирает. Если бы с каждого проданного кинотеатрального билета отчислялся целевой процент на развитие кино, то и объемы поддержки были масштабнее, и отрасль бы кормила сама себя, в том числе и от проката «голливудского» кино.
Средства Фонда распределяются между компаниями-лидерами, которые выпустили за последние годы фильмы, и доля сборов которых в общей кассе была значительной (таковых не больше десятка), и «независимыми», или как их называют, «иными» киностудиями. В их числе оказались студии «Русская Фильм Группа» («Вий» — самый кассовый российский фильм 2014 года), «Кинослово» («Духless 2») и «Горад» («8 новых свиданий») — эти фильмы занимают второе и пятое место по сборам российских фильмов 2015 года — вполне успешные компании, которые, правда, пока не поставили производство успешного кино на поток.
Попечительский совет еще скажет свое веское слово, каким фильмам выделят безвозвратные средства, кого попросят после проката вернуть деньги, а какие проекты оставят за бортом. В гонке за бюджеты эксперты выделили масштабные проекты: «Ледокол» о спасении из плена антарктических льдов ледокола «Михаил Сомов» в 1985 году, спродюсированного Игорем Толстуновым; продолжение истории о путешествии английского картографа «Вий 2: Путешествие в Китай», новая экранизация Сергея Минаева «Селфи» и масштабная «Матильда» Алексея Учителя — продюсера, не сумевшего удержаться в списке компаний-лидеров, но не утратившего амбиций.
А вот наделавшие шуму продолжение «Гардемаринов», патриотическое кино про Крым «Море волнуется» и обращение к истории легендарного Евпатия Коловрата осталось без внимания экспертного совета. Но эксперты, бывает, ошибаются. Так, они не усмотрели коммерческого потенциала в фильме Жоры Крыжовникова «Горько!», собравшего в прокате 25,5 миллионов долларов при бюджете в 1,3. И Акела может промахнуться.
О российском кино говорят так много, что может показаться, будто оно по-прежнему остается важнейшим из искусств.
Хотя умами 95% населения страны владеет телевидение, деньги, выделяемые на финансирование кино, обсуждение прокатных успехов и провалов — тема неизменно животрепещущая. В СССР кино было прибыльной индустрией: за государственный счет снимались фильмы, строились кинотеатры, готовили кадры.
Случилась Перестройка, а с ней и рухнула индустрия: за 25 лет кинотеатры и студии стали частными, только актеров и режиссеров по-прежнему обучают в государственных ВУЗах. Государство ищет возможности зарабатывать на доходном развлечении — касса российских кинотеатров в 2014 году составила 46,2 миллиарда рублей, а доля российского кино в суммарных сборах — 17,21%, но продюсеры протягивают руку государству лишь для того, чтобы попросить еще денег на съемки фильмов.
На днях в Фонде Кино состоялась защита «независимых» студий, которые желают получить дополнительное финансирование своих проектов. Фонд – не Министерство культуры, тут не требуют от кино социальной значимости и не предлагают тем, которые будут поддерживаться (хотя все, кто представлял патриотическое кино или тему Крыма, неизменно выходили на сцену с «георгиевской» ленточкой на лацкане, на всякий случай). За день экспертам Фонда было представлено 50 проектов. У каждого продюсера было 4 минуты, чтобы рассказать о том, на какое кино планируется снимать, сколько оно соберет зрителей, сколько потратят на рекламу и какой будет касса от проката.
Проекты встречались разные — одни продюсеры на голубом глазу утверждали, что фильм про байкеров с участием голливудской звезды способен собрать 4,5 миллиона зрителей (для сравнения, «Форсаж 7» в России посмотрело 5,8 миллионов человек), иным не давали покоя лавры «Сибирского цирюльника» —700 миллионов рублей потребовалось Алексею Учителю, чтобы снять драму о любовнице Николая II балерине Матильде Кшесинской.
Прежде, чем проект одобрят для питчинга, он проходит стадию сценарной заявки. Но питчинг — это шоу, на котором есть возможность представить комиссии проект таким, каким его видят авторы. Для решения этой задачи есть три возможности: можно показать концепты и иные наработки; продемонстрировать отснятые для фильма материалы (если проект уже получал финансирование и запустился, не дожидаясь госдотаций); или же эффектно пустить пыль в глаза, смонтировав из голливудских блокбастеров ролик, который продемонстрирует, как круто будет выглядеть кино, которое на этот момент существует только на бумаге — выглядит впечатляюще, но экспертов на мякине не проведешь. Деньги хоть и не свои, но за результат отчитываться придется.
Как и Министерство культуры, Фонд Кино, получает деньги из государственной казны. Разница заключается лишь в том, что МинКульт выделяет средства на социально значимые проекты и «авторское» кино (на кинопроизводство в 2015 году выделено 1,8 миллиардов рублей), а Фонд Кино, распределяет около 3 миллиардов на кино, преимущественно, ориентированное на массовую аудиторию, которое способно вернуть часть выделенных средств в Фонд.
Причем, объем выделяемых средств на поддержку кино, никак не зависит от того, сколько это российское кино в прокате собирает. Если бы с каждого проданного кинотеатрального билета отчислялся целевой процент на развитие кино, то и объемы поддержки были масштабнее, и отрасль бы кормила сама себя, в том числе и от проката «голливудского» кино.
Средства Фонда распределяются между компаниями-лидерами, которые выпустили за последние годы фильмы, и доля сборов которых в общей кассе была значительной (таковых не больше десятка), и «независимыми», или как их называют, «иными» киностудиями. В их числе оказались студии «Русская Фильм Группа» («Вий» — самый кассовый российский фильм 2014 года), «Кинослово» («Духless 2») и «Горад» («8 новых свиданий») — эти фильмы занимают второе и пятое место по сборам российских фильмов 2015 года — вполне успешные компании, которые, правда, пока не поставили производство успешного кино на поток.
Попечительский совет еще скажет свое веское слово, каким фильмам выделят безвозвратные средства, кого попросят после проката вернуть деньги, а какие проекты оставят за бортом. В гонке за бюджеты эксперты выделили масштабные проекты: «Ледокол» о спасении из плена антарктических льдов ледокола «Михаил Сомов» в 1985 году, спродюсированного Игорем Толстуновым; продолжение истории о путешествии английского картографа «Вий 2: Путешествие в Китай», новая экранизация Сергея Минаева «Селфи» и масштабная «Матильда» Алексея Учителя — продюсера, не сумевшего удержаться в списке компаний-лидеров, но не утратившего амбиций.
А вот наделавшие шуму продолжение «Гардемаринов», патриотическое кино про Крым «Море волнуется» и обращение к истории легендарного Евпатия Коловрата осталось без внимания экспертного совета. Но эксперты, бывает, ошибаются. Так, они не усмотрели коммерческого потенциала в фильме Жоры Крыжовникова «Горько!», собравшего в прокате 25,5 миллионов долларов при бюджете в 1,3. И Акела может промахнуться.
