Из истории кино

Часть 3


8.         Дочки-матери.



«Отвяжись! Изыди!» - воет отец семейства Васильевых, стареющий преподаватель математики Вадим Антонович, отталкивая в прихожей своей фешенебельной столичной квартиры 18-летнюю сироту-детдомовку Олю - учащуюся ФЗУ с «Уралмаша», приехавшую из Свердловска в Москву на поиски родной матери. В литературном сценарии драматурга Александра Володина, пылившемся в груде макулатуры на студии Горького, пока в 1973 году его не взял в работу видный представитель чиновничьего кинематографа Сергей Аполлинариевич Герасимов, этого эпизода нет, как не было его и в первом режиссерском сценарии Герасимова. Концепция будущего фильма «Дочки-матери» изменилась в рождественские дни 1973 года, когда на американские экраны вышел оккультный хоррор «Изгоняющий дьявола», вызвавший фурор в зрительских кругах и волну зависти и подражаний - в кинематографических.

На советского “журналиста” Юрия Комова, коротавшего эту зиму в Нью-Йорке, картина Уильяма Фридкина произвела «гнетущее впечатление», как и окружавшая его американская действительность. «Льнут к оконному стеклу любопытные снежинки, но настроение нью-йоркца совсем не рождественское, - сообщал Комов в заметке об «Изгоняющем дьявола» на страницах журнала «Искусство кино», - Холодно и неуютно чувствовали себя нью-йоркцы этой зимой. В кинотеатрах и даже дома температура ниже обычной». Депрессия киномана Комова объяснялась еще и тем, что ему «удалось попасть на фильм лишь спустя два месяца после выхода его на экраны. Наплыв публики был так велик, что залы не вмещали всех желающих. Процветала спекуляция билетами, цены взлетали до цифр баснословных».

Вельможный Герасимов, большую часть времени проводивший в зарубежных творческих командировках, туристических поездках по линии ССОД и на международных форумах мастеров культуры, посмотрел «Экзорциста» - в отличие от прозябавшего под журналистским прикрытием Комова - уже на премьерных показах и, не раздумывая, включился в гонку кинематографических ремесленников-копиистов, спешивших присоединиться к кассовому успеху картины. К концу марта 1974 была практически полностью отснята натура - слежавшийся серый снег московских «Гоголей» и ледяная пустыня свердловской «Кадрушечки» - и сьемочная группа перебралась для завершения работы над простенькой экзорцистской притчей о том, что можно вывезти девушку из «Уралмаша», но не «Уралмаш» из девушки, на студию Горького, в павильоне которой художник-постановщик Петр Пашкевич выстроил квартиру семьи Васильевых, в деталях повторив планировку и обстановку апартаментов Герасимова и Макаровой на Кутузовском проспекте.



В мае 1974 года, во время неспешной пересьемки очередного эпизода в этой квартире, выглядевшей подозрительно пафосной для семьи скромного вузовского препода и пожилой руководительницы детского хореографического кружка даже после вмешательства режиссера (увидев свою жилплощадь сторонним взглядом, он велел декораторам все переделать: обстановка показалась ему слишком роскошной), Герасимов получил весточку от конкурентов. В прокат вышел первый рип-офф «Экзорциста» - фильм расторопного немецкого режиссера Вальтера Бооса «Магдалена, одержимая Дьяволом», рыжеволосая героиня которого - как и Ольга - была детдомовской сиротой, то и дело разражавшейся воровской руганью (бранная реплика Ольги – «А пошли вы к едрене фене!» - в сценарии Володина дополнена ремаркой: «Голос у нее сделался хриплый, блатной»). Разумеется, совпадение могло быть случайным: ведь сирота как социально и психически неполноценная особь, преследуемая неуверенностью, страхом и скорбью, является идеальным сосудом для вторжения потусторонних сил. Но опытный Герасимов понял, что картине срочно нужен неожиданный сюжетный поворот.

Центр зрительского внимания перемещается с сиротки Оли (пугающая Людмила Полехина) на депрессивного Вадима Антоновича - героя Иннокентия Смоктуновского, единственного актера среди участников художественной самодеятельности, изображающих самих себя (Герасимов - самодовольного номенклатурного болвана-профессора, Макарова - надменно-безразличную советскую гранд-даму, Смехнова и Удовиченко - спесивых столичных штучек, Кипшидзе - карикатурного закавказского мачо). «Если кто здесь и играет, то разве лишь Смоктуновский, - писал проницательный критик Борис Рунин в «Советском экране», - да и то потому, наверное, что волею постановщиков Вадим Антонович вынужден жить, так сказать, не в своих стенах». Герой Смоктуновского расеянно бродит по «не своей» богатой квартире среди расставленных в художественном беспорядке старинных фолиантов, укрывающих под теснеными переплетами из свиной кожи De praestigiis daemonum Вейера, De Daemonialitate et Incubis et Succubis Синистрари, и, конечно же, HermippusRedivivus, знаменитый трактат Кохаузена о сунамитизме - омолаживающей силе дыхания юных дев. Кажется, что при помощи этой книжной мудрости Вадим Антонович, то и дело проваливающийся в безумие тяжелого дневного сна, отчаянно и безуспешно пытается вернуть энергию, удачу и волю, оставившие его 18 лет назад.

«Беда в том, что Вадим Антонович не волевой человек, - откровенничает с Олей престарелая супруга Васильева Елена Алексеевна, - Как только родились наши девочки, он растерялся...» Но к растрате себя и устойчивой потере жизненной силы Вадима Антоновича привело, конечно же, не рождение безвольных и беспомощных Ани и Гали (в этом эпизоде Володин всего лишь “транслирует” педофобию Герасимова и Макаровой; убежденная чайлд-фри Тамара Федоровна учила своих ВГИКовских студенток: «Никаких детей! Фигура испортится — какая вы после этого актриса?»). На дежурную реплику жены по поводу Оли – «Хорошая девочка...» - Вадим Антонович отвечает: «Волевая», как будто давая понять, что утраченная им Воля передалась этой странной сироте, ищущей мать, но не признавшей своего отца. «Вадим, помнишь, когда ты болел, к тебе приходила делать уколы медсестра Леля, Леля Васильева?» - подсказывает что-то заподозрившая Елена Антоновна. «Так ты считаешь, что это и есть ее родительница? Вот эта самая Леля Васильева?» - рассеянно спрашивает Вадим Антонович, подсознательно вынося существенный вопрос об отцовстве за рамки обсуждения.



Зритель, в отличие от Вадима Антоновича, с удовольствием узнает в Оле его дочь, а в нем самом – постаревшего и сбросившего в чужих стенах свою шкуру героя Смоктуновского из ужастика Владимира Шределя «Ночной гость», поставленного по одноименному рассказу Юрия Нагибина на «Ленфильме» в 1957 году, - озорного черта-копирайтера Пал Палыча, разогнавшего компанию белогорячечных представителей столичной “элиты”, выбравшихся в деревенскую глушь попортить крепостных под благовидным предлогом рыбалки. Пал Палыч, приехавший на ту памятную рыбалку без удочек, как и положено промышляющему ловлей человеческих душ двуликому дьяволу Махахефу из «Египетской книги мертвых», в скором времени, очевидно, сам попал в сети старой ведьмы Елены Антоновны, успев передать свою дьявольскую силу внебрачной дочери.

Остро ощущающий свою дьяволооставленность, Вадим Андреевич не изгоняет демонов из Оли, но призывает их вернуться и вселиться обратно в своего хозяина. Вместо очередного акта экзорцизма Герасимов демонстрирует зрителям его противоположность - обряд «адорцизма». Неизвестно, насколько детально «интеллектуально лысый» (по едкой характеристике Довженко) Герасимов был знаком с первыми описаниями актов адорцизма у коренных народов Руанды и Конго, оставленными бельгийским антропологом Люком де Эшем, но самого автора этого термина он знал лично: в 1967 году в конкурсной программе V Московского международного кинофестиваля фильм Герасимова «Журналист» сражался (и предсказуемо победил) с картиной де Эша «В четверг мы будем петь так, как мы обычно поем в воскресенье».

«Адорцист» Герасимова вышел на экраны в конце марта 1975 года, успев попасть в первую дюжину рип-оффов «Экзорциста» вместе с работами таких тяжеловесов как Метин Эрксан («Шайтан»), Марио Гарьяццо («Одержимая»), Альберто де Мартино («Антихрист»), Джесс Франко («Лорна — экзорцист»), Жозе Можика Маринш («Черный экзорцизм»), Уильям Гирдлер («Эбби»), Амандо де Оссорио («Одержимая») и Хуан Бош («Экзорцизм»), и, в свою очередь, вызвав запоздалую волну подражаний. Увы, в попытках имитировать фирменную сановную кинопорнологию Герасимова, непристойность которой заключена в самой попытке чиновничьего художественного высказывания, его эпигоны - однофамильцы Андреа и Марио Бьянки в картинах «Малабимба - зловредная шлюха» и «Куколка Сатаны» скатились в откровенную порнографию.

9.         Мечтать и жить.



«Зачем публике чужие демоны?» - возмущенно вопрошает случайный посетитель недавней выставки легендарной киевской актрисы Ларисы Кадочниковой, «настороженный и разочарованный» ее художественным творчеством. «На ранних работах актрисы, – черти, козлы, шуты, сюжеты странные, не из приятных, которые наталкивают на единственный вопрос: неужели всё это сидит в Ларисе Кадочниковой и мучает её?» - не унимается рецензент, перепуганный «целой галереей автопортретов в образе ведьмы». «Если выставляя свои работы Лариса Кадочникова хотела раскаяться (показав всем демонов, мучивших её) и разобраться в тёмных сторонах своей натуры, то этот мотив можно как-то принять, - в интонации автора появляются все более узнаваемые инквизиторские нотки, - Если же это любование выставленным напоказ процессом арт-терапии собственной натуры, то его следует прятать в чулане, подальше от посторонних глаз».

Такое же смятение и негодование всего каких-то 70 лет назад вызывали у зрителей картины Леоноры Каррингтон и Леонор Фини. Точно такие же отзывы оставили в 1949 году посетители разгромленной полицией Мельбурна выставки австралийской художницы Розалин Мириам Нортон, знаменитой «ведьмы с Кингс-Кросс». И, конечно же, по наводке таких искусствоведов в штатском полиция в 1957 году закрыла устроенную Уоллесом Берманом в Галерее Ферус на лос-анджелесском бульваре Ла-Сиенега экспозицию работ Марджори Камерон.



Именно образ Камерон - художницы, поэтессы и актрисы, убежденной последовательницы учения Телемы, легендарной Багряной жены Джека Парсонса, - вдохновил семейный и кинематографический союз Кадочниковой и режиссера Юрия Ильенко на их последнюю совместную работу - фильм «Мечтать и жить», вышедший на экраны 16 июня 1975 года после долгих цензурных перипетий. Главный эпизод картины - пятиминутный «фильм в фильме» под названием «Рисует актриса» - сюжетно, ритмически и визуально перекликается с короткометражкой американского кинорежиссера Кертиса Харрингтона «Звезда Полынь», посвященной космической магии, живописи и поэзии Камерон.



Как и Камерон в фильме Харрингтона, Кадочникова начинает астральный сеанс, пристально вглядываясь в зеркала, раскрывающие видения из потустороннего мира - сюжеты будущих картин. Киноколлаж, смонтированный студентом операторского факультета Киевского ГИТИ Сергеем Стасенко (в его роли - повзрослевший Олег Полствин, известность которому принесла работа в картине Ильенко "Белая птица с черной отметиной", на которой Стасенко работал ассистентом оператора) из призрачных, полупрозрачных изображений мохнатых лярв и терзающих обнаженную плоть хищных демонов, змееподобных суккубов, пугающих химер и странных посланцев эзотерического гитлеризма, часто посещавших после фестивальной поездки на родину Мигеля Серрано «рисующую актрису», озвучен ее тихим, сбивающимся на фирменный довженковский мамблкор, голосом. Квартира героини Кадочниковой - находящейся в глубоком творческом кризисе театральной актрисы Марии, которую самонадеянный режиссер Константин Петрович (красавец Родион Нахапетов, введенный на роль вместо сдавшегося на милость цензоров Ивана Миколайчука) называет «Марево» - оформлена художником-постановщиком Сергеем Бржестовским как бюджетная версия голливудской резиденции эксцентричного английского аристократа, поэта и коллекционера современного искусства Эдварда Джеймса, в которой снималась «Звезда Полынь». Камера оператора Вилена Калюты задерживается на статуэтках древних богинь, цветах, графинах и кувшинах с зельями, ключах, зеркалах, яблоках и скользит вдоль стен, увешанных оккультными картинами. 



Ильенко и его преданное окружение, конечно же, следили за творчеством Харрингтона, чьи самые известные киноколлажи – «Путешествие на доисторическую планету» и «Кровавая королева», склеенные из рециклированного довженковского космического киномусора, вышли на экран в одно время с премьерой самой знаменитой операторской работы Ильенко «Тени забытых предков» и с запретом его режиссерского дебюта «Родник для жаждущих». Ставшую знаменитой после параджановского шедевра Кадочникову с ее «носом, протыкающим экран» (так отозвалась о габитусе начинающей актрисы доброжелательная Тамара Макарова) легко представить в «Кровавой королеве» в роли космической вампирши, сыгранной доброй подругой Харрингтона, чешской красавицей Ганой Смекаловой.

Кадочникова, чью магическую, демоническую природу проводника тонких миров первым распознал Илья Глазунов (на протяжении трех лет студентка ВГИКа прислуживала королю советского кич-арта в черных мессах, принося своих нерожденных детей в жертву Шуб-Ниггурат), могла бы играть и у Филиппа Гарреля, Кеннета Энгера, Вернера Шретера. Впрочем, даже если бы они знали о существовании талантливой актрисы, на их пути встал бы непреклонный Ильенко. «Он меня никуда не пускал сниматься, - вспоминала Кадочникова, - И вообще, режиссёры от меня абсолютно отказались». Некоторые - не по своей воле: в декабре 1973 года, во время подготовительного периода «Мечтать и жить», Параджанова, посвятившего Кадочниковой замечательные коллажи, арестовали и бросили в Лукьяновскую тюрьму. 

Копившееся годами в творческом дуэте отчуждение («Достигло такое состояние взаимоотношений, - признается Кадочникова, - Мы понимали, что вместе работать мы не можем») выплеснулось в историю об эллиотовских «полых людях» - гаснущих звездах. «Однажды героиня фильма, актриса, выйдя на сцену, взбунтовалась против текста, который она произносила изо дня в день, - пояснял Ильенко простенькую фабулу картины, - Она просто чувствовала, что исчезает как личность, и сделала последнюю отчаянную попытку сохранить себя. Но ничего не получилось. Ее выгнали из театра, она уехала, драматург бросился вслед, надеясь, что излечится, питаясь ее соками. А она тоже оказалась пустой». Не случайно Мария «изо дня в день» выходит на сцену в спектакле о Побеге - в роли стюардессы, случайно оказавшейся на пути отца и сына Бразинскасов, осуществивших 15 октября 1970 года первый в истории СССР успешный захват и угон пассажирского самолета в другую страну (в соседнем со съемочной группой «Мечтать и жить» павильоне студии Довженко режиссер Алексей Мишурин снимал об этом вдохновляющем бегстве из самой большой психотюрьмы мира фильм «Абитуриентка», вышедший на экраны27 мая 1974 года).



Мария - Марево - Мара - Мойра затерялась в темных лабиринтах клипы Сатариэль, не находя в себе смелости пройти через ее утробу - бездну Даат. В начале фильма Мария предстает перед зрителем в образе Аммы - Бесплодной (полой) матери, которая не может перелить молоко из полиэтиленового пакета в кувшин, не расплескав его, и бездарной (полой) актрисы, которая, по словам режиссера Константина Петровича, «прошла сквозь роль, как мираж, не поняв» ни слова из вложенного в нее текста. Бегство за пределы обычной Вселенной, в собственную реальность, начинается для Марии с уничтожения старой жизни. Очистительный огонь, разведенный взбунтовавшимся оператором Стасенко для Марии/Кадочниковой на Лесном масиве из коллажей и картин актрисы прямо отсылает зрителя к акту ритуального самоубийства, совершенному Марджори Камерон и Шериданом Киммелом в 1959 году (тогда огонь уничтожил большую часть работ Камерон, оставшихся только в кадрах фильма Харрингтона). Так на глазах зрителя совершается таинство небесного рождения Темной звезды, прошедшей испытание бездной. В завершающем сверхкоротком кадре героиня Кадочниковой предстает на экране летящей в бесконечном пространстве Богиней небес Нюит, уверенной рукой льющей из кувшина свет – «молоко звезд».

10.       Воля Вселенной



«Циолковский доказывает, что всем в мире управляет какая-то воля свыше», - обреченно бормочет ученик седьмого класса минской школы Димка Коноплев (Вячеслав Илющенко), и его широко распахнутые от ужаса глаза наполняются слезами. Отчаяние Димки понятно: ведь в ближайшее воскресенье ему суждено погибнуть в аварии, согласно предсказанию из «Книги судьбы», одолженной димкиным одноклассником Мариком у приехавшего из Самарканда дяди (Сергей Векслер) - самозваного Гуру новомодного синкретического культа, густо замешанного на идеях русского космического фашизма.

«Воля Вселенной поглотит вашу волю в себе», - подвывает духовный учитель в гипнотическом трансе, и Димка решает смириться с Фатумом. Попрощавшись в предсмертной записке с предметом своей безответной влюбленности - одноклассницей Леной Лукашевич (последняя роль Наташи “Гостьи-из-будущего” Гусевой), он устремляется навстречу неминуемой гибели. Первый выбор очевиден - в воскресенье Коноплевы должны всей семьей отправиться в лес за грибами на заводском автобусе (о том, куда такой “автобус” может завезти неопытного путешественника, несколькими годами ранее расказал Николай Кошелев в психоделическом триллере «Грибной дождь»). Но мама решает оставить Димку дома в наказание за невыполненные уроки, и тогда на пороге квартиры Коноплевых неожиданно возникает сосед по лестничной клетке и мамин тайный ухажер - мужественный КВС Минского авиаотряда Николай Жибуль (героический Александр Денисов) - со словами: «А что, Димка, давай в это воскресенье вместе с тобой сгоняем в Питер за таблетками!»

...В наши дни мало кого удивит предложение посвятить уик-энд рекреационному использованию психоактивных веществ в амфетаминовой столице России, где производство фенамина не прекращалось ни на сутки даже в ходе “блокады”. Но в конце 1986 года, когда мечтавший вернуться в режисуру Леонид Ризин принес на студию «Беларусьфильм» тщательно расписанный сценарий «Школьное сочинение», все было по-другому. До Второго Лета Любви, подарившего английским трудящимся радость слияния со всем миром под неразбодяженными смайлами, оставалось еще больше года, да и жители 1/6 части суши продолжали по старинке ставиться мулькой, как будто не замечая курса партии на перестройку и ускорение. Прогрессивное руководство студии не случайно передало постановку картины мастеру злободневной кинодокументалистики Дмитрию Михлееву (его следущий фильм, который выйдет на экраны в 1989 году, так и будет называться – «Хроника времен перестройки»). Новой героине Наташи Гусевой нужен был новый “ускоренный” герой вместо “хмурого” Коли Герасимова, и им стал Димка Коноплев - провозвестник “нового магического мышления” - магии хаоса, основанной на отрицании архаических догм и ритуалов и передовом хемогнозисе наступающей эры спидов и экстази.



На борту комфортабельного авиалайнера Димку накрывает характерная для неофитов паническая атака (первые зрители фильма могли связать ее с длящимся шоком от недавней катастрофы Ту-134, попытавшегося 1 февраля 1985 года вылететь по тому же маршруту Минск - Ленинград), но вскоре выясняется, что молодого психонавта взял под свою опеку экипаж опытных трип-ситтеров. «Мы сделаем из тебя настоящего аса, - обещает Димке второй пилот (убедительный Л. Булгаков), - но для этого ты должен научиться не только смотреть, но и видеть. А это не одно и то же. Можно вообще в упор смотреть, но ничего не увидеть». Затарившись таблетками и обязательным лимонадом («Ничего ничего, со всяким бывает, выпей лимонада и все пройдет», - подсказывает бортпроводница затерявшемуся на входе Димке), члены экипажа на целый день зависают в оказавшемся удивительно солнечным Ленинграде. Держась за руки и запрокинув головы, они всматриваются в голубое небо и, безмятежно чиля под эмбиент пионера электронной психоделики Эдуарда Артемьева, катаются на речном трамвайчике вдоль набережной Фонтанки, где через год после премьеры фильма пройдет первый советский рейв. И Димка действительно начинает видеть...

Художник-постановщик Владимир Гавриков, подчеркнуто сдержанный в выборе психоделических эффектов, ограничивает Димкины видения стандартным набором из нарочито небрежных фракталов и свечения ауры, как бы давая понять зрителю, что у каждого мага своя Вселенная, или, точнее, что каждый хаосит - сам себе Вселенная. «Я понял, что вся Вселенная заключена в нашем разуме и духе. Мы можем отказаться от поиска путей к ней, мы можем даже отрицать ее существование, но она действительно внутри каждого из нас, и есть химические соединения, которые могут стать катализаторами доступа к ней», - признавался Александр Шульгин в 1991 году, пытаясь осмыслить увиденное в фильме Ризина и Михлеева.



Димка, при помощи энтеогенного гнозиса разорвавший оболочку лже-вселенной, в которую он был помещен Демиургом, перестает быть «покорным рабом высшей космической воли» (каким объявил его «знаменитый деятель науки» Циолковский, призывавший к «безболезненному погашению жизни неудавшихся людей») и становится подлинным Магом, несущим в себе образ и подобие надкосмического бога. Маг - это Макрокосм, обладающий неограниченной свободной Волей. «Воля должна быть освобождена от оков, - утверждал Джек Парсонс, в 1933 году отправивший письмо Циолковскому, по понятным причинам оставшееся без ответа, - Безжалостное изучение и уничтожение табу, комплексов, фрустраций, антипатий, страхов и отвращений, враждебных Воле, имеет ключевое значение для развития». Для хаосита Коноплева истинная воля не комплиментарна ни «воле Вселенной», ни «совокупности человеческих воль», проповедуемой подсевшим на измену на обратном пути бортинженером. «Все зависит от воли других, Дима, да, от воли других людей. Понимаешь, мы все связаны друг с другом...», - бормочет превратившийся в эгрегориальную марионетку член экипажа, но Димку уже мажет в уютном кресле правака, в голову набивается вата, и, забывший о желанной цели, он еще не знает, что в аэропорту Минска его преданно ждет материализовавшийся результат магического трипа - мечта миллионов Наталья Гусева...

Такова 10-ка лучших оккультных фильмов.
А какие фильмы о магии нравятся вам? 



Источник