Как добраться до ада

«Апокалипсису сегодня» исполнилось 40 лет, и это не укладывается в голове. Всего четыре десятка лет назад между вертолётной атакой и «Полётом валькирий» не было ничего общего, а попытку описать запах напалма поутру вы бы сочли бредом сумасшедшего (и были бы недалеки от правды). При этом для всех, кто посмотрел это кино хотя бы раз в жизни, «Апокалипсис сегодня» не появился вдруг из ниоткуда — он был всегда, от самого начала времён. Это уже не просто след в поп-культуре своего поколения — фильм Копполы самостоятельно сформировал мощный социокультурный пласт. Мы все на нём выросли, и нам от него не избавиться, даже если бы и было такое желание. Пожалуй, самое время вспомнить о вашей коробке с трюизмами и штампами — где-то там на дне валяется слово «бессмертный». Доставайте его оттуда, сегодня тот самый день.

Как дойти до ручки

Единственно важный вопрос, который стоит задать в случае «Апокалипсиса сегодня», — как этот фильм вообще добрался до экрана? История мытарств съёмочной группы наводит на мысли мистического толка: кажется, само провидение было против, то и дело вставляя Копполе палки в колёса. Так, например, Аль Пачино, успешно работавший с режиссёром во времена первых двух «Крёстных отцов», наотрез отказался от роли капитана Уилларда. Знаете, почему? Он сказал, что это крайне сомнительное удовольствие — гнить в филиппинском болоте пять месяцев, пока тебе с вертолёта раздают ценные указания. Ну и правильно сделал, что отказался. Потому что гнить бы пришлось не пять, а шестнадцать месяцев — именно столько продолжались съёмки. Пусть поищет себе других дураков, чёртов умник.

Коппола нашёл, хоть и не сразу. Роль офицера спецназа, получившего самое странное задание за всю службу, в итоге блистательно исполнил Мартин Шин. Парень настолько ответственно подошёл к делу, что во время съёмок практически спился и чуть не умер — такова была его личная цена за участие в одном из важнейших фильмов всех времён.

Свою цену платили и другие, но хуже всех пришлось самому режиссёру — не в последнюю очередь из-за собственных амбиций. Коппола хотел полного контроля над делом всей своей жизни — и в борьбе за этот контроль сам превратился в подобие полковника Курца, главного антигероя «Апокалипсиса сегодня». Он увольнял людей по щелчку пальца; переписывал сценарий прямо во время съёмок; постоянно ругался с генералами, которые никак не желали присылать на съёмочную площадку одних и тех же пилотов (разумеется, и генералы, и пилоты были филиппинскими — американская армия помогать отказалась); наконец, при окончательном монтаже он безбожно отрезал целые куски от уже готового фильма.

Коппола сходил с ума, и в этом его путешествии к сердцу тьмы ему помогала даже природа: в один прекрасный момент тайфун смыл часть декораций и в очередной раз остановил съёмки. А когда производство всё же завершилось, начался монтаж, растянувшийся ещё на два года. Должно быть, к 79-му никто уже и не верил толком, что фильм вообще когда-нибудь выйдет. Никто, кроме полусумасшедшего Копполы, который в буквальном смысле поставил всё на успех «Апокалипсиса сегодня».

Он выиграл, но это оказалась Пиррова победа. Абсолютная творческая свобода, которой добивался Фрэнсис Форд Коппола, слишком дорого ему обошлась. Да, фильм собрал приличную кассу и прогремел на весь мир, однако тяжёлые съёмки подорвали доверие к режиссёру со стороны студийных боссов, которым расхотелось вкладываться в его дальнейшие проекты. А заодно и в проекты других кинематографистов Нового Голливуда. Для многих это было фатально: далеко не все режиссёры были богатенькими буратинами вроде нашего парня, так что отказ студий финансировать их кино фактически поставил точку в развитии американской новой волны. 

Да и бог с ней, главное, что «Апокалипсис сегодня» вышел-таки в прокат. Спасибо за маленькие радости.

Как добраться до ада

Фильм приняли очень хорошо — «Золотая пальмовая ветвь», три «Золотых глобуса», два «Оскара» (в том числе за невероятную работу оператора Витторио Стораро) и ещё множество других наград. И ведь это была незавершённая версия: ради премьеры в Каннах из ленты пришлось вырезать очень важную для целостного восприятия антиколониальную линию с эпизодами на французской плантации. Причина была чисто политическая: во Франции конца 70-х крайне болезненно воспринимали тему войны в Индокитае — а тут ещё Коппола со своими французами-аристократами, которые называют Вьетнам своим домом.

Эту линию вернули лишь в переиздании 2001 года, и фильм, наконец, обрёл тот вид, в котором его и задумывали. Но знаете что? Даже обрезанная театральная версия впечатляет своим масштабом — потому что «Апокалипсис сегодня» выходит очень далеко за рамки агитации и всяких социальных повесток. Это антивоенное кино, это антиколониальное кино, — но в первую очередь это кино о том, что ад в привычном понимании гораздо ближе, чем мы думаем. И для того, чтобы в него попасть, совсем необязательно умирать — нужно лишь принять войну как должное и естественное.

Уиллард очень близок к этому принятию — зритель это чувствует с самых первых кадров. Масла в огонь добавляет Джим Моррисон: это конец, парень, ты дошёл до ручки, такие дела, не хочешь ли прямо сейчас отказаться от всего этого дерьма? Уиллард хочет, очень хочет, но как же несчастные маленькие Чарли? Кто, если не он, своей заботливой рукой перережет им глотки?

Война — это сердце тьмы, и оно бьётся внутри нашего странного путешественника. Так что он берёт себя в руки и отправляется в свой главный круиз — вверх по реке, к началу начал. Чёрное там станет белым, а хаос обернётся идеальным миропорядком.

Как выбраться из ада

Концепция ада в произведении Копполы то и дело перекликается с системой загробного мира «Божественной комедии» Данте — намёки читаются довольно легко. Вот сладострастники, вот вечная драка гневливых, а вот предатели, которых грызёт заточённый в сердце тьмы Люцифер. Постепенно все эти намёки перестают читаться как метафора — кажется, Уиллард и правда в настоящем аду. И мы вместе с ним.

Незаметный переход из цивилизованного мира рассудительных речей и обдуманных поступков в обитель боли и безумия — то самое, что делает «Апокалипсис сегодня» не просто антивоенной агиткой, но путеводителем по самым тёмным уголкам человеческой души. Здесь есть место самой страшной мерзости, на которую способен человек. И в конце путешествия к зрителю придёт понимание: война — это не плохо и не хорошо; война — это своеобразный кошмарный мир, в котором копошится своя квазижизнь. И у каждого есть шанс познакомиться с ней поближе. Правда, назад она, скорее всего, уже не отпустит.

Но Курц пытается, верно? Это ведь его рукой написано «Убей их всех» — написано так, чтобы смог прочесть один только Уиллард; для всех остальных на самом виду другая надпись: «Даёшь Апокалипсис». Курц обречён, потому что понимает, как работает война, — но в нём остался маленький кусочек цивилизованности. И полковник осознаёт, что безумие нужно остановить любым способом, иначе рано или поздно оно выплеснется за края Лимба, и тогда Ад поползёт по всей несчастной Земле.

Что ж, вся надежда на нашего маленького зелёного путешественника, отчаянно цепляющегося за остатки разума и балансирующего на самом краю бездны. Правда, кажется, этот сюрреалистический трип совсем его доконал — Уиллард просто не видит решения. Выбирать не из чего. Тьма уже везде.

Тогда на что, чёрт возьми, мы все надеемся?